Русские церкви в Ницце

Дорогие братья и сёстры!

В рубрику «Записки пилигрима» поступил рассказ раба Божия Сергия:

«Русские церкви в Ницце» — так называется книга, вышедшая в 2010 г. во Франции (издательство Honoré Clair), которую в апреле 2014 года мне подарил один из авторов — Алексей Оболенский. Это была моя первая поездка заграницу. Свободного времени было мало, и я заранее через Интернет поинтересовался, есть ли в Ницце русские храмы. Оказалось, есть, и не один. Уже в XIX веке в Ницце была большая русская колония, и в 1860 г. на улице Лоншан был построен первый каменный Храм во имя святителя Николая и великомученицы Александры, а в 1912 г. был воздвигнут великолепный Свято-Николаевский собор.

Свято-Николаевский собор

Я прилетел в Ниццу в субботу, а в Воскресенье с утра отправился прямо к храму, руководствуясь небольшой картой из тех, что бесплатно раздаются туристам. Наш собор был обозначен на карте в качестве одной из достопримечательностей, тем не менее находясь уже недалеко я запутался в кварталах. Ницца расположена на склоне большого холма и застроена довольно плотно, так что ориентироваться поначалу там было нелегко. Я обратился по английски к одной приятного вида пожилой женщине, не знает ли она, где находится большой русский храм? В ответ она воскликнула «O, Russian church!» и объявила, что это один из красивейших храмов в Европе. Затем указала мне дорогу и очень обрадовалась, узнав, что я из Петербурга.

Собор находится на небольшой улице, называемой бульваром Цесаревича. Некогда здесь был парк Бермон с виллой, принадлежавшие Российскому Императору. В 1865 г. здесь скончался от тяжелой болезни старший сын Александра II цесаревич Николай — будущий наследник престола, на месте его смерти была построена часовня во имя святителя Николая (на рисунке освящение часовни 25 марта 1868 г. — гравюра из журнала «Иллюстрасион»). Когда к концу XIX века русская диаспора в Ницце выросла до 3000 человек и храм на улице Лоншан уже не мог вместить всех желающих, настоятель храма о. Сергий Любимов обратился к вдовствующей императрице Марии Федоровне с просьбой помочь со строительством нового храма. Мария Федоровна уговорила своего сына императора-страстотерпца Николая II отдать под строительство будущего собора территорию парка Бермон. Сегодня этот район города густо застроен, и от парка осталась лишь небольшая прилегающая к собору часть, из-за чего собор не виден издали. До последней минуты я сомневался, правильно ли иду, как вдруг раздался удар колокола — это начался благовест, созывавший людей на службу. А спустя минуту из-за угла дома показались сказочные маковки утопающего в зелени собора:

Это оказался очень красивый, в русском стиле построенный храм, напомнивший мне чем-то Спас на Крови в Петербурге, только собор в Ницце выглядел более стройным и легким. Он богато украшен яркими изразцами из майолики и орнаментами, которые не поблекли от времени, но выглядят как новые. Позже из книги «Русские церкви в Ницце» я узнал историю постройки собора, которая заслуживает того, чтобы о ней рассказать.

Началом строительства можно считать 1900 г., когда под покровительством вдовствующей императрицы Марии Федоровны была создана «Комиссия для постройки новой православной церкви в Ницце». План собора был составлен петербургским архитектором Михаилом Тимофеевичем Преображенским. Непосредственно строительством должны были руководить местные архитекторы, для которых это оказалось весьма трудной задачей: проект был очень сложным, а имеющиеся у Ниццкого прихода финансовые средства были весьма ограниченными. Правда, в самые критические моменты значительные суммы на строительство жертвовала царская семья. Комиссия, чтобы не допустить нерационального расходования средств, активно участвовала в строительстве: искала подрядчиков, проверяла качество поставляемых материалов и проводимых работ (так еще перед началом строительства ею было подготовлено около 50 различных смет). В ходе строительства постоянно возникали непредвиденные трудности, выливавшиеся в тяжелые прения между всеми участниками процесса, и проект не раз был на грани срыва.

Ситуация еще более усугубилась в 1906 г., когда из-за Русско-японской войны и спровоцированных ею революционных волнений значительно снизилось финансирование, так что стройка фактически встала, и продолжалось это целых 2 года.

Однако, совместными усилиями петербургского и французских архитекторов, Комиссии, строителей и жертвователей (особенно помог император Николай II, выделивший из личных средств 700.000 франков) все препятствия были с честью преодолены. При этом решения находились, порой, очень нестандартные: так при возведении купола М.Т. Преображенский настоял на использовании железобетона в качестве основного материала, хотя в то время железобетон в основном использовался для установки фундаментов, и уж никак не для постройки «благородных» частей здания. В результате удалось не только сэкономить на стоимости материалов, но и значительно уменьшить вес верхней части здания. При украшении здания были использованы замечательные орнаменты, созданные на основе коллекции крестьянской вышивки и кружев из России, собранной и привезенной Н.Л. Шабельской, одной из главных дарительниц Ниццкого прихода. Черепица для куполов делалась из специально отлитых керамических плиточек, причем каждый ряд состоял из плиточек разного размера. Их изготовление было поручено парижской мануфактуре А. Биго, в которой для этих целей был специально изготовлен полноразмерный гипсовый макет купола.

Торжественное освящение собора совершил епископ Трифон Дмитриевский 17 декабря 1912 г., в присутствии князя А.Г. Романовского, герцога Лехтенбергского, великой княгини Анастасии Михайловны, герцогини Мекленбург-Шверинской, а также местных властей и большого числа духовенства и мирян.

Когда я вошел в храм и увидел внутреннее убранство, то у меня возникло ощущение, что я переместился назад во времени. Все здесь создавало ощущение старины: высокие своды, одетые в полумрак, тяжёлый иконостас из чеканной меди, покрытой золотом. Большие старинные иконы, полные глубокой таинственной красоты, положенные в большие оклады с замысловатой резьбой. Фрески на стенах очень напоминающие росписи Васнецова (выполнены по проекту выпускника Строгоновского училища Л.А. Пяновского). 

Батюшка, архимандрит Александр, с большой бородой внимательно и с любовью выслушал мою исповедь и дал наставление в духе святоотеческого предания. Когда же пришло время проповеди, то речь его стала пламенной и проникновенной, буквально силою заставляя оторваться от  земных попечений и обратиться к призыву Христа: взять свой крест и следовать за Ним. Еще зачаровал детский хор, который словно вторя ангельскому пению, создает какую-то небесную атмосферу службы. Помню, подумал тогда, что если бы увидел подобное у нас, в России, то мне бы показалось это слишком красочным, но там это было уместно. Ведь жизнь современных русских эмигрантов и туристов Ниццы полна притягательных соблазнов, которые способны подчинять себе людей, уводя их от Христа и от Церкви. И чтобы достучаться в такой ситуации до человека, необходимо действительно сильное внешнее воздействие через все его чувства — душевные и телесные.

После службы настоятель пригласил всех на чаепитие, которое проходило в крипте храма. Там мне рассказали, что в храме есть одна необычная икона святителя Николая. До постройки собора эта икона висела на наружной стене часовни святителя Николая и очень потемнела от действия солнечных лучей, так что лика и надписей практически не было видно. Затем икона была перенесена в алтарь Свято-Николаевского собора и провисела там между Царскими и Северными вратами около 20 лет, пока вдруг не просветлела чудесным образом в течении нескольких дней, что было засвидетельствовано в акте, составленном в мае 1935 года, под которым подписались 15 человек, включая архиепископа Владимира.

На чаепитии я познакомился с Татьяной Грибковой — президентом православной ассоциации «Анна Киевская — королева Франции», названной так в память о дочери Ярослава Мудрого, ставшей женой французского короля Генриха I. По преданию, Анна привезла из родного Киева во Францию Евангелие, написанное на церковнославянском, на котором в течении многих веков приносили присягу французские короли во время коронации. Данная ассоциация была создана православным приходом города Марселя, состоящим в основном из эмигрантов последней волны из России и постсоветского пространства. Чтобы не утратить свою идентичность и не раствориться в иной культурной среде, этот приход, несмотря на крайнюю нужду в средствах, решил взяться за организацию культурных просветительских проектов. Ассоциация периодически проводит вечера русской камерной музыки и спектакли; на средства спонсоров и гранты «Православная инициатива» ею были организованы две небольших научных конференций по Туринской Плащанице, а в 2015 году осуществила и вовсе грандиозное мероприятие — проведение кинофестиваля русского духовно-нравственного кино в Марселе, на котором были показаны 11 российских фильмов с французскими субтитрами, среди которых были такие картины, как Притчи, Остров и даже 2 советских сказки реж. Александра Роу. Ниже несколько фотографий с различных мероприятий ассоциации:

На чаепитии я также узнал, что в Ницце есть еще один православный приход, среди членов которого есть потомки русских эммигрантов первой волны. Этому приходу принадлежит тот самый Храм святителя Николая и великомученицы Александры на улице Лоншан постройки 1860 г. Но прежде чем посетить этот храм я направился в другое место, тоже тесно связанное с русской историей…

Русское кладбище Кокад

Недалеко от аэропорта Ниццы на холмах расположено довольно обширное английское кладбище Кокад, а с северной стороны (еще выше в гору) к нему прилегает значительно меньшее по размеру русское кладбище Кокад, основанное в середине XIX в. Вход на русское кладбище виден не сразу — от проезжей части он отделен переходом. Место выбрано очень хорошее: кладбище как бы спускается с вершины холма, у подножия которого находятся ворота, а на пол-пути к вершине — небольшой храм-часовня во имя святителя Николая. Храм оказался закрыт, и я с еще одним посетителем обратился к смотрителю кладбища — Георгию с просьбой показать нам храм, на что он согласился. Кладбище это меня, современного русского человека, весьма удивило: хотя большинство захоронений здесь датируется концом XIX — серединой XX века, подписи на могилах прекрасно сохранились, ровно как и эпитафии (в основном это изречения из Святого Писания), а также скульптуры. Если взять для сравнения например Смоленское кладбище в Петербурге, то там могильные плиты старше 100 лет либо уже почти ушли в землю, либо если и стоят еще, то уж разобрать, что на них написано, никак невозможно. Другое необычное открытие — это количество захоронений русских аристократических семей. Князья, графы, статские советники, офицеры Русской Императорской армии, а также иереи, дьяконы, псаломщики…

Из известных мне людей бросились в глаза большая могильная плита с именем генерала Юденича и недавно обновленная могила полковника Пантюхова (основателя русского скаутского движения). На многих плитах высечено сразу по 5-10 имен; на одной из таких плит я встретил имя А.М. Сибирякова — некогда известного золотопромышленника, мецената, исследователя, основателя первого университета в Сибири (Томского), и вообще очень много сделавшего для развития российской науки. Православной Церкви известен его родной брат Иннокентий Сибиряков (тоже золотопромышленник), который раздал все свое состояние и стал монахом, закончив свою жизнь на Афоне. Сам же Александр Михайлович умер в Ницце в изгнании почти в нищете.

Из книги Русские церкви в Ницце я узнал, что после революции Ницца стала одним из значительных островов русского рассеяния. Многие эмигранты пытались найти здесь помощь и приют, и чтобы помочь им русская диаспора Ниццы организовала множество благотворительных обществ, комитетов, союзов, приютов клиник и т.д., были открыты клубы, кружки, русские школы… Но со временем имеющиеся финансовые средства истощились, недвижимость постепенно была распродана. Новые поколения, знавшие о России только из рассказов своих родителей, постепенно ассимилировались, становясь полноправными французскими гражданами. Но этот процесс проходил не без боя: и, наверное, главное, что удалось сохранить — это православные храмы и… человечность.

Один из крупнейших исследователей русской культуры в эмиграции француз Рене Герра в одном из интервью (на радио Град-Петров 20 мая 2015 г.) сказал:

«…в Ницце [был] целый мир эмиграции. Что я хотел бы сказать здесь как свидетель эпохи: они достойно доживали свой век. У них не было ненависти и презрения к новой советской России. Они были людьми тонкими. Они не были аристократами, но аристократами духа. У вас любят теперь эти титулы: граф, князь… Нет, важно не это…»

Рене Герра также особо подчеркивает важность творческого наследия этой части Русского мира:

«духовное, литературное, художественное наследие русской эмиграции – это непочатый край, где предстоят еще многие открытия, находки. Поэтому я как человек посторонний могу сказать: честь и слава им! И я, по большому счету, преклоняюсь перед ними, потому что это было не так-то просто, не сладко. Я наблюдал, с каким достоинством они не доживали, они продолжали свою жизнь и оставались верны России».

Посещение этого кладбища что-то переключило внутри меня, и к походу в храм на улице Лоншан я стал относиться более серьезно. Ведь мне предстояло встретить там потомков тех людей, чьи деды и прадеды некогда составляли силу и славу Российской Империи, а затем были преданы, изгнаны, уничтожены… нашими дедами и прадедами.

Храм святителя Николая и великомученицы Александры

Во второй половине XIX в. русская диаспора занимала видное место в культурной жизни Ниццы. Например, граф Апраксин в своем дворце известном сегодня как Аббатство Розеланд организовывал замечательные концерты. Князь Павел Демидов в дворце Кочубея (сегодня Музей изящных искусств имени Жюля Шерэ) пытался создать отдел русского искусства, который объединил бы несколько частных коллекции. Барон фон Дервис в своем имении — замке Вальроз с парком и театром организовывал знаменитые музыкальные вечера, на которых каждый мечтал побывать.

Курорт посещали известные русские писатели, например Н.В. Гоголь, гостивший несколько месяцев у графини Вельгорской зимой 1843-1844, и А.П. Чехов, который провел две зимы в Ницце в надежде облегчить свою болезнь. Лазурный берег привлекал многих — здесь бывали члены царской семьи, аристократия, различные знаменитости, однако русская душа и здесь не могла найти покоя, о чем свидетельствуют стихи известного мыслителя, поэта и дипломата Федора Тютчева, побывавшего в Ницце в 1864 году:

О, этот Юг, о, эта Ницца!..

О, как их блеск меня тревожит!

Жизнь, как подстреленная птица,

Подняться хочет — и не может…

Нет ни полета, ни размаху —

Висят поломанные крылья,

И вся она, прижавшись к праху,

Дрожит от боли и бессилья…

Ввиду возрастания численности русской диаспоры было решено просить разрешение на постройку православного храма. Однако несмотря на влияние диаспоры на светскую и культурную жизнь города, местные власти поначалу встретили просьбу без энтузиазма, и добиваться разрешения на постройку пришлось русскому послу в Турине — графу Е.М. Штакельберт…

Небольшая улица Лоншан находится почти рядом с центром города. Русский храм, выполненный в форме креста в строгом византийском стиле, не лишен при этом сдержанной красоты и стройности. Как мне показалось, он органично вписывается в окружающую архитектуру. Здание двухэтажное. Собственно храм расположен на втором этаже, а на первом этаже расположена старинная библиотека, открытая для посещения по определенным дням. В нее ведет отдельный вход со двора. Там я познакомился со старостой храма Алексеем Оболенским — художником и скульптором, преподавателем русского языка и литературы, а также русской истории в Университете Ницца-София Антиполис. Узнав, что это моя первая поездка за границу, он провел для меня небольшую экскурсию по храму и подарил книгу, о которой я говорил вначале. Прямо из библиотеки через служебную дверь мы прошли в небольшой коридорчик, затем поднялись по узкой лестнице и оказались прямо в алтаре храма, где в это время шел небольшой ремонт. Алексей тут же обратил мое внимание на пол: там был частично снят слой деревянного настила, и из под него виднелся слой декоративной керамической плитки. Оказалось, что этот слой плитки был положен уже больше века назад, и его наличие стало настоящим открытием для строителей. Затем через боковую дверь иконостаса мы вышли в сам храм.

Внутри храм выглядит светлым и легким. По левой и правой сторонам идут большие сводчатые окна. Потолок не очень высокий, но посередине его уходит в высь довольно широкий купол, и это создает ощущение близости неба — как будто небосвод начинается на уровне потолка, да и сам храм как бы «парит над землей». Алтарная перегородка сделана из дерева и украшена красивой резьбой. Как мне рассказал Алексей Оболенский, она вся сделана одним мастером — Алексеевым (по проекту И.И. Горностаева). Этот же мастер делал и киоты для икон и другие декоративные элементы храма, что делает все убранство единым и законченным. В этом храме очень много старинных икон, многие из которых были переданы в дар русскими эмигрантами первой волны.

Из этой короткой встречи у меня сложилось впечатление о нем, как о человеке глубокой внутренней культуры, пережившим немало скорбей. И взгляд у него был проницательный, спокойный и очень внимательный к собеседнику. Позже я побывал и на службе в этом храме. Хор, состоящий из мужчин и женщин, пел стройно и красиво, как бывает в монастырях, с благоговением и смирением (и небольшим французским акцентом). Служба шла на церковнославянском языке, но некоторые песнопения пелись на французском. Приход здесь поменьше чем в Свято-Николаевском соборе и немного другой по составу: как мне показалось, сюда ходит немало французов. С 1923 г. приходской совет храма получил официальное название Русская Православная Культовая Ассоциация (ACOR). Усилиями ACOR были сохранены русские храмы Ниццы, кладбище, издана книга «Русские церкви Ниццы», материалы из которой я использовал при написании этого рассказа.

Дореволюционная Россия. Целый мир, ушедший, подобно мифической Антлантиде. Но говорил же Господь, что зерно должно умереть, чтобы прорасти. Хотелось бы привести напоследок слова еще одного потомка той России, лишившегося родителей, прошедшего через допросы и пытки —  Иннокентия Сергеевича Вениаминова, монаха Донского монастыря, праправнука известного святителя, апостола Сибири и Америки Иннокентия Вениаминова:

«Если бы Господь мне предложил поменять свою судьбу, я бы не отказался от своей судьбы… И я так размышляю и думаю про себя: Ну, допустим, не было бы революции, кто бы я был? Потомок святого, деды былы офицерами лейб-гвардии Семеновского полка, и жили бы мы конечно в Аничковом дворце, как и жил мой дедуля тогда при государыне Императрице, будучи ее духовником… Что вы! Сколько гордости было бы! А вот Господь вел мою жизнь своим особым путем; мы переживали вместе и голод, и казни, и пытки, и допросы тюремные; и Господь через них меня учил — учил любить людей. Как же я мог бы отказаться от своей судьбы? Никогда!»

В заключении хочу выразить глубокую благодарность старосте православного прихода Ниццы Алексею Оболенскому и его супруге, а также президенту ассоциации «Анна Киевская — королева Франции» в Марселе Татьяне Грибковой и смотрителю русского кладбища в Ницце Георгию за предоставленные материалы и отзывчивость.